Шаман жестом пригласил их присесть и устроился напротив за низким деревянным столом. Он не сводил изучающего взгляда с Енын, будто пытался заглянуть в ее сердце. Но она инстинктивно чувствовала враждебность этого места и не хотела раскрывать перед ним душу.

– Вы попали в ловушку сильного духа, – наконец заговорил он скрипучим, неприятным голосом. – Хотите знать, как разорвать вашу связь?

Енын с трудом сглотнула, а Суджон рядом тихонько охнула, прижав ладони к губам. В комнате было прохладно, однако лоб покрывался испариной. Енын хотела было ответить, как вдруг услышала за спиной шорох и обернулась. В дальнем углу комнаты на полу сидел ребенок. Мальчик, не старше восьми лет, оборванный, грязный, с всклокоченными волосами, в рваной одежде. Он не поднимал головы, только тихонько раскачивался из стороны в сторону. Енын удивленно подняла брови: откуда в доме шамана ребенок? Со слов Суджон, он был бездетным. На шее мальчика висел уродливый кулон на тонком шнурке – черный обсидиан с неровными краями. Чуть приглядевшись, Енын заметила, что камень источает едва заметное холодное свечение.

– Что здесь делает это дитя? – нахмурившись, спросила она у шамана. Не походил он на счастливого благополучного ребенка. Возможно, колдун держит его здесь силой? Издевается? Бьет?

Брови мужчины взлетели вверх, а лицо пораженно вытянулось.

– Вы его видите, госпожа?

– Конечно, вижу! Вряд ли это ваш сын, тогда кто он и что здесь делает? – повторила она свой вопрос.

– Госпожа, не пугайте меня так, о чем вы говорите? – пролепетала Суджон с белым как снег лицом. Она в страхе посмотрела в угол, где сидел мальчик, и быстро отвела глаза. – Там никого нет!

Горячая волна страха скользнула вдоль позвоночника. Никого нет? Значит… значит, это… призрак? Енын нестерпимо захотелось бежать из этого зловещего дома. Она почти физически ощущала, что шаман не только не поможет ей – он опасен!

– Извините, мы придем в другой раз, – быстро сказала она и, схватив за руку обмеревшую от страха служанку, бросилась вон из дома. Обулась, едва попадая в туфли, и с облегчением выскочила на многолюдную улицу.

– Что это было, госпожа? О чем говорил шаман? И кого вы увидели в той комнате? – заплетающимся языком спросила Суджон, когда они отошли от ужасного дома на значительное расстояние.

Впереди, за поворотом, их уже ждали слуги с паланкином, а Енын ругала себя последними словами за безрассудность. Нельзя идти к первому встречному! Этот шаман плохой человек – она чувствовала это нутром, и Суджон тоже, хотя и не видела оборванного ребенка в углу.

– Забудь все, что сейчас произошло, мне, наверное, просто показало…

Она замолкла и остановилась посреди дороги так резко, что шедшая следом Суджон врезалась ей в спину. Прямо перед ними в паре шагов стоял тот самый мальчик, которого она только что видела в доме шамана. Он смотрел на нее белесыми незрячими глазами и протягивал в мольбе руки.

– Помогите… Помогите мне… – шептал мальчик.

Охваченная ужасом Енын не могла сдвинуться с места.

Глава 9

– Госпожа, что случилось? – Суджон, напуганная выражением лица хозяйки, боязливо пряталась за ее спиной и оглядывалась по сторонам.

– Помогите, – повторил мальчик, и столько было в его голосе мольбы, что у Енын, несмотря на страх перед его сверхъестественной природой, дрогнуло сердце.

«Это просто ребенок, даже если и призрак, чего я так напугалась?» – уговаривала она себя, сделав робкий шаг к мальчику.

– Как тебя зовут? – спросила Енын, остановившись на некотором расстоянии.

– Всемилостивые боги, с кем вы говорите?! – со слезами в голосе воскликнула Суджон, но Енын даже не взглянула в ее сторону. В голове забрезжила догадка.

Несколько мгновений мальчик смотрел на нее затянутыми пеленой зрачками, а потом повернулся и медленно побрел по улице. Енын смотрела ему вслед, не двигаясь с места, пока он не обернулся и не качнул головой, призывая идти за ним. Она колебалась. Хотя чего бояться в центре Ханяна посреди бела дня? Было чуть за полдень, на улице много людей, да и Суджон рядом. Если ее догадка верна, и этот ребенок – та самая страдающая душа, про которую говорил монах, то стоит хотя бы попытаться ему помочь. В конце концов, она умрет меньше чем через месяц, и терять ей нечего. Рассудив так, Енын смело отправилась вслед за мальчиком, держась, однако, на приличном расстоянии от него.

– Госпожа, куда же вы? Паланкин в другой стороне! – Перепуганная странным поведением хозяйки, Суджон семенила рядом, дергая ее за рукав.

– У меня есть одно важное дело. Если боишься, можешь вернуться к слугам, – нервно ответила она, стараясь не выпускать из поля зрения ребенка-призрака. Верная Суджон что-то пробурчала, но послушно последовала за Енын.

Через некоторое время они вышли из дворянского квартала и направились к окраине Ханяна. Суджон не переставая причитала, чем только раздражала. Но как объяснить ей все, чтобы она поверила и не посчитала свою хозяйку сумасшедшей?

Остановившись на секунду, Енын огляделась, понимая, что не сможет вернуться обратно, если не постарается запомнить дорогу. Но отвлекаться было нельзя, иначе можно упустить из вида мальчика.

– У меня для тебя задание, – сказала она. – Следи за дорогой.

– Госпожа-а, но куда мы идем? Давайте вернемся домой! – захныкала девушка, едва не плача.

– Прости, Суджон, я объясню тебе все позже, обещаю.

Беспомощно шмыгнув носом, служанка вытерла выступившие слезы рукавом и покорно кивнула. Отказать своей хозяйке она не могла.

Девушки продолжили следовать за безмолвным призраком. Район, куда их привел загадочный мальчик, выглядел ужасно бедно: грязные улицы, где вонь от выливаемых нечистот, казалось, впиталась в стены домов и даже в деревянные заборы; нищие, оборванные люди, которые провожали нарядно одетую Енын удивленными, – а некоторые и завистливыми – взглядами. Но она старалась не обращать на это внимания, потому что главным было узнать, для чего ребенок-призрак привел ее сюда.

Наконец, мальчик остановился возле покосившегося, будто одряхлевшего от старости ханока. Дом выглядел еще хуже, чем остальные хибары на этой улице: с крыши клочьями свисала солома, правый угол накренился, словно едва выдерживал тяжесть прожитых лет, а через распахнутую калитку виднелся запустевший, грязный двор. Выглядел он нежилым и заброшенным. Енын вопросительно посмотрела на мальчика, но он опять ничего не ответил, только шагнул во двор и остановился, глядя на дом.

– Госпожа, что это за место? Зачем мы здесь? – прошептала Суджон. – Неужели у вас есть знакомые в этом районе?

Енын ничего не ответила, подобрала повыше юбки и осторожно переступила через лужу, оказавшись во дворе вместе с призраком. И тут только увидела сидящую на пороге женщину. Та посмотрела на незваную гостью отсутствующим взглядом и отвернулась. Ни удивления, ни вопросов – только пустота в потухших глазах и давящая тишина убогого двора. Ее ханбок был грязным, местами рваным настолько, что через дыры виднелись худые смуглые ноги. Казалось, она не в своем уме. Енын не имела представления, что это за женщина и почему мальчик привел их именно сюда, но ребенок по-прежнему не отрывал взгляда от хозяйки дома, явно обозначая, что здесь конечный пункт их недолгого пути. Негромко кашлянув, Енын несмело шагнула вперед и позвала:

– Госпожа, с вами все хорошо? Может быть, вам нужна помощь?

Женщина только тяжело вздохнула и закрыла глаза. И что делать? Чувствуя себя ужасно неловко, Енын посмотрела на призрака, ожидая от него каких-то знаков, но он тоже молчал и по-прежнему не отрывал глаз от странной хозяйки.

– Что такая нарядная дама забыла в этом доме? – послышался надтреснутый старческий голос, и Енын обернулась. В распахнутую калитку вошла пожилая женщина, которая с трудом держала на голове корзину с мокрым бельем. Поставив свою ношу на землю, она тяжело разогнулась и поморщилась – видимо, ее одолевали боли в спине.